Той ночью меня опять терзали кошмары. Май. Кромешная тьма. Весенний дождь. Глухая дорога. Слева леса и справа леса. Папин лексус. Свет фар от него. Свет фар впереди. Считанные секунды, уже ничего нельзя предпринять. Резкое столкновение. Удар. Утром выясняется, что папа был жив несколько часов, и ему ещё можно было помочь. Водитель рено логана погиб моментально. Моего папу задавило в перевёрнутой машине, он умирал и чувствовал боль. Самое ужасное. Он страдал. Думал о нас с мамой. В то время, как она засыпала с чужим мужчиной...
Я просыпалась в холодном поту со слезами на глазах. На прикроватной тумбочке стояли две фотографии, а посередине зажжённая свеча. Фотография отца. В тот вечер, он собирался к своему лучшему другу. У того утром намечалась свадьба, а Колин был свидетелем. Друг попросил его приехать пораньше. Для оказания моральной поддержки. Ох, если бы знал он тогда, чем это обернётся… В итоге свадьбу перенесли, и уже другу пришлось ехать к нам на похороны. Вот так легко торжество может обернуться в траур. Я узнала о гибели отца самая первая. Мне позвонили полицейские с места преступления, сказали, что увидели в контактах «доченька», а «любимой» не дозвонились – её телефон был отключен. Она, тогда как раз не ночевала дома, сославшись на то, раз папе можно ехать к другу, то почему бы ей не съездить с подругами в боулинг?... Я ничего не заподозрила, даже предположить не могла, наивно поверила маме и легла спать. Одна в пустом доме. Утром мне звонят полицейские и сообщают о смерти отца… Разбился в автокатастрофе, просто стечение обстоятельств. Глупое стечение обстоятельств. Уже даже не помню себя в тот момент, всё было, как в тумане. Я кричала, билась в истерике, отрицала. Может это просто чья-то сумасшедшая шутка? Может там что-то перепутали и это вовсе не мой папочка, а мой папочка давно у друга и они готовятся к свадьбе? Я совершенно не знала, что нужно делать. Что обычно делают в таких ситуациях? Я позвонила Лилиан. Фотография бабушки. Она всегда была очень сильной. Женщиной со стальными нервами, уверенной в себе. Мне казалось, её не пугает ничто, и она спокойно выдерживает любые злые шутки судьбы. Я не была уверена, что стоит звонить ей, это такой удар… Но ведь матери я тогда не дозвонилась бы. Бабушка бросила трубку не сказав не слова, а через двадцать минут она уже была у нас. Долго разговаривала с кем-то по телефону с очень серьёзным видом и постоянно хмурилась. Она не плакала… Она не показывала боли никак. Моя мать приехала только к полудню, пьяная и весёлая. Босиком – туфли несла в руках. Без одной серьги, с растрепанными волосами. Никогда не забуду, как бабушка посмотрела на неё… Через три дня состоялись похороны, их организацией целиком и полностью занималась бабушка. А вечером, после похорон она скончалась от сердечного приступа.
Это был двойной удар для меня. Бабушка умерла практически на глазах у меня. Я поссорилась с мамой и решила пожить у Лилиан какое-то время, чтобы отойти от смерти папы. Она даже отпросила меня на неделю у директора школы, несмотря на то, что на носу как раз были экзамены. Мы пообещали, что я сдам их летом. Я пошла в душ, а бабушка молча сидела в кресле. Когда я вышла из душа, она по-прежнему сидела в кресле. Я даже не сразу поняла, что она мертва.
После этого я, разумеется, переехала жить обратно в отчий дом. К матери. Которую готова была чуть ли не придушить… Она уже сошлась с этим своим. Любовником. Быстро же она оправилась от потери мужа. Оказывается, они проводили досуг вместе уже полгода!
А самое ужасное… Самое ужасное, то что с похорон бабушки прошло всего три дня. С похорон отца пять… А они все уже ведут себя так, как будто ничего не случилось. Мне тоже хотелось бы в это верить…
*
А утром мамин Кристофер (так звали этого… этого ужасного человека) поставил меня перед фактом. Сегодня вечером к нам гости приходит его дочь Мишель. Знакомиться с мачехой и сводной сестрой (это я, какой кошмар). А завтра она к нам и вовсе переедет. Я была в шоке и даже не знала, как на это отреагировать. Хотелось просто послать его куда подальше с этой его дочкой, но я не так воспитана. Я итак разговаривала с ним так максимально по-хамски, как могла. Ситуация. Мы стоим на нашей (не его!) кухне, Кристофер в спальных штанах и майке, я в пижаме и халате. Он улыбается и пьёт молоко, которое предназначалось мне. Моё любимое шоколадное молочко. Оно всегда было у мамы в списке покупок на первом месте. И вот выясняется, что этот… Ужасный человек. Тоже любит его пить! «Агата, ну ты же поделишься со своим новым папой?» - сказала она мне. Со своим новым папой… Новым папой! Да как она смеет так говорить! Если она с ним спит, это ещё не значит, что он мой «новый папа». У меня никогда не будет нового папы, у меня уже есть папа. Он погиб, но это не значит, что его у меня нет.
Мать весь день бегала и суетилась. Приготовила мясо по-французски и два каких-то салата, которые я решила даже не пробовать. Вырядилась в своё любимое золотистое платье и обула каблуки. Боже, зачем? Как ей объяснить, что мы не идём на какой-то светский приём, к нам идут и вовсе не на светский приём. Я не понимала… Моя мать действительно готова была принять дочь своего любовника? Легкомысленная модель. Высокая стройная шатенка с выразительными голубыми глазами – просто идеал для мужчин. Неужели ей нужно жить с этим… Этой свиньёй?!
Я никоим образом не готовилась к этому ужину. Более того, я даже не собиралась парадно одеваться и вести себя подобающим образом. Спуститься вниз, нехотя поздороваться и чуть-чуть поесть, потом подняться наверх и запереться в своей комнате всем видом выражая протест – вот, что входило в мои планы. Но суетливая мама крутилась возле меня и заставляла одеть платье. Я не поддавалась и она смирилась с тем, что я буду в шортах и укороченном кардигане. «Хотя бы волосы собери» - умоляла она. Я собрала высокий пучок и выгнала мать из комнаты. Не без труда, всё таки так обращаться с ней… Хоть она и чудовище, но она мой родитель. Хочу я того или нет. И мы прожили вместе восемнадцать лет, в любви и идиллии… Я любила её. Но и относится к ней после всего этого, как раньше – тоже не вариант.
*
В гостиной. Мама и Кристофер, нарядные, сидели на диване в ожидании. Стол был накрыт на четверых. Стоял тяжёлый запах жирного мяса, мне хотелось уйти в сад или побрызгать здесь освежителем воздуха. Я сидела с видом самого обиженного в мире человека, на подлокотнике дивана – они сидели на другом конце. О чём то увлечённо переговаривались между собой, искоса поглядывая на меня и улыбаясь. Мне было омерзительно видеть их рядом. С этим человеком она изменяла моему папе. Он изменял своей жене. Как им удаётся вообще так не думать о других? Жить в своё удовольствие? Им правда ни капли не стыдно? Машина подъехала к дому, мы услышали это и на противоположном конце дивана радостно подскочили. Мама принялась поправлять платье и причёску даже повернулась ко мне и открыла рот – я догадалась, что она хочет поинтересоваться о своём внешнем виде, но вовремя передумала и зашагала к входной двери. Кристофер уже выскочил на улицу встречать дочь.
Из открытой нараспашку двери дунул свежий весенний ветер. Он был с лёгким привкусом дождя, который прошёл ночью. Я увидела, как Кристофер помогает выходить своей дочери из машины. Рассмотреть её в надвигающейся темноте мне не удалось, и я вдруг подумала, что совершенно ничего о ней не знаю. Кроме того, что её зовут Мишель Браун и она дочь любовника моей мамы. Как мне реагировать на её появление? Мы теперь вроде, как сводные сёстры. Будем вместе жить. Спать в одной комнате, пока в её спальне не доделают косметический ремонт, затеянный мамой ещё задолго до всего этого. Предполагалось, что это будет гостевая. Я никогда не думала о возможности такого поворота событий и сейчас, глядя в темноту на короткий диалог отца с дочерью, осознала это. Крис за что - то прикрикнул на Мишель, а она по всей видимости попыталась оправдаться. Затем, они быстро и очень скованно обнялись в знак приветствия и зашагали ко входу. Мама стояла прямо напротив двери, сложив руки под животом и всем своим видом излучала счастье. Мне до сих пор не верилось, что она искренне рада всему этому.
Когда на вошедших упал свет, она сразу же кинулась к девушке с объятиями. Невысокая блондинка, примерно с меня ростом, худая. Гордо и уверенно держится, спокойное выражение лица. В её глазах абсолютно не было искры и взгляд казался очень потухшим и обречённым. Оттого ли это, что её обнимает моя мать? Или она всегда такая недовольная? Больше всего меня поразил наряд Мишель. Она решила надеть шорты, как и я. И свободную футболку с Микки Маусом... Хм, показывающим весьма неприличный жест. Заявиться в этом на встречу с якобы новой семьёй. На ужин. Прекрасно. Просто чудно. У меня нет слов! Я думала, что тут я выражаю протест и выгляжу неподобающе! Теперь вдруг оказывается, что не одна я. Мишель выглядела куда более неподобающе. Её футболка превзошла мою скромную, хотя и неподходящую к случаю, одежду. Честно, я ожидала, что она придёт в платье. Или строгом костюме. Наверно, этого от неё ожидали и родители. Что ж, даже не знаю, радоваться мне или нет, что я не одна тут одета протестующе?
Когда мама выпустила девушку из своих объятий, она сразу же заторопилась к столу и начала поправлять салфетки. А Мишель посмотрела на меня. Я видела, что ей неловко и чувствовала тоже самое. Встав с подлокотника дивана, я едва приблизилась к ней и вдруг «сестричка» выпалила: «Прошу принять мои соболезнования». Даже моя мать отвлеклась от своего увлекательнейшего занятия и удивлённо обернулась к нам. Уф. Вот уж не думала, что сегодня кто-нибудь упомянёт ужасные события недавнего времени. Но вероятнее всего, Мишель сказала это без издёвки… Может ей даже искренне жаль. Но мне не нужны сожаления! Впрочем, да, я понимала, что это просто дань уважения. Поэтому девушку можно считать оправданной в моих глазах, хотя я и скривилась от её соболезнований. – Спасибо. Она слегка прикусила нижнюю губу и мне понравилось, как наплевательски на всю эту затею родителей она выглядела. Чувствую, она думала о том же о чём и я, когда собиралась к нам. Меня осенило, что надо поздороваться, а то если я этого сейчас не сделаю, то она тем более. Просто нам скорее всего обеим это вовсе не нужно?... Чёрт, да у нас намного больше общего, чем я думала. Но всё же вежливее будет поздороваться, хотя я уверена, что она тоже уже знает моё имя и скорее всего не только имя. – Привет, Мишель. Я – Агата, но ты наверно это уже знаешь. Приятно познакомиться. Вдобавок, я слегка кивнула головой тоже в знак приветствия и знакомства. Мать позвала нас к столу, а Кристофер уже разливал шампанское по бокалам.
Семейный ужин. Раньше это было совсем по - другому. Мама, папа, я и Лилиан. Бабушка всегда приносила яблочный пирог - шарлотку, которую готовила просто восхитительно; папа делал свои фирменные молочные коктейли с шоколадом, клубникой и мятой. Я знаю рецепты, но так вкусно, как у них, у меня никогда не получалось и вряд ли уже когда – нибудь получится. Они вкладывали в свои шедевры любовь. И вот мы, всем дружным семейством, весело смеясь над шутками, понятными только нам одним, садимся за стол. Кушать бабушкину вкусно пахнущую и неповторимую на вкус шарлотку и запивать её папиными уникальными коктейлями. А мама всё красиво подавала, накрывала на стол и просто радовала глаз своей неотразимостью. Да, она красавица и была ещё красивее в те времена, до смерти папы. Она входила в комнату и в воздухе тут же веяло её французскими духами, она целовала меня в щёчку, встречая с школу и вечно твердила о вреде фаст – фуда. А сейчас ей наплевать на меня. И пахнет от неё уже даже не духами, а этим отвратительным Крисом… Семейный ужин. Вот и сейчас у нас как будто – бы семейный ужин. Семья, семья. Мама уверяет меня, что Кристофер и Мишель – теперь моя новая семья, но это не так. Я отрицала, и буду отрицать. Они могут стать её семьёй, но не моей.
Мы сели за стол в неловком молчании. Только шампанское, наполняющее бокалы, заполняло эту тишину. Я не буду пить. Ладно, если и выпью то только пол бокала, не больше. – Кристофер, мне неполный, - тихо и немного даже сквозь зубы, незаметно для самой себя (боже, как же я его ненавижу) попросила я его. Может это и смешно, но мне неприятно даже, что он прикасается к бокалу из которого я потом буду пить… Мама хлопотала над Мишель, которая сидела рядом с ней и прямо напротив меня. Предлагала ей мясо и рекламировала свои салаты, приготовленные видите ли по особому рецепту. Мол, они такие лёгкие и ты от них ни на грамм не поправишься, сколько не съешь. Я не стала класть себе жирное и к тому же, как я теперь рассмотрела, пригоревшее мясо. Никудышный из моей матери повар. Лучше бы обратилась ко мне, хотя и вряд ли согласилась бы готовить для таких гостей. Я положила себе два разных «ультралёгких» салата. Кристофер протянул мне мой бокал и я неохотно взяла его тремя пальцами. Кристофер и Бетани о чём-то спрашивали Мишель, но тихо и я слышала лишь обрывками. Неудивительно, они говорили обо мне. Советовали Мишель поговорить со своей новой сестрой, познакомиться, узнать меня получше. И тут я неожиданно, даже для самой себя решила взять инициативу в свои руки. – Мишель, а расскажи мне о себе. Мне бы очень хотелось узнать тебя поближе, мы как – никак жить теперь вместе будем, - я просто не могла не упомянуть этот огорчающий факт, - может ты чем – нибудь увлекаешься? Я увидела одобрительный взгляд мамы и мне, честное слово, захотелось наступить ей на ногу, чтобы так сильно не радовалась.